Разумеется, речь шла не о загробной жизни. С другой стороны, если верить утверждению “Человек жив, пока его помнят”, то можно сказать, что жизнь многих ушедших продолжается, хоть и в ином статусе. И сегодня давайте поговорим о том, что мы делаем с памятью о людях, покинувших наш мир, а главное, как меняется наше к ним отношение.
Но для начала перескажу мнение Фрэнсис Бин Кобейн. Известно, что она не любит папину музыку. “Мне не очень нравится Nirvana, – говорила она. – Я предпочитаю слушать Mercury Rev, Oasis, Brian Jonestown Massacre. Гранж-сцена меня не интересует”. Единственная песня Нирваны, которую она выделяет среди прочих – “Territorial Pissings”.
Это может показаться странным, и наверняка миллионы парней и девушек во всем мире из числа фанов Нирваны уверены в том, что если бы им повезло быть дочкой или сыном Курта Кобейна, они бы любили его музыку больше всех на свете. Увы, это нередкое явление, когда детям не нравится то, что делали их родители. Творчество мамы, кстати, Фрэнсиc тоже не любит. Она никогда не была фанаткой группы HOLE.
Но вернемся к Курту и его дочери. “Мне было пятнадцать, – вспоминает Бин, – когда я вдруг поняла, что от него нельзя сбежать. Даже в машине – включаешь радио, а там мой отец. Он был всегда и везде”. Думаю, в такой ситуации поневоле начинаешь отрицать родителей и все, что с ними связано. Особенно если ты подросток, то есть находишься в самом подходящем для бунтарства возрасте.
Но в данном случае дело не только в отношениях Фрэнсис и Курта. Все намного глубже. Она сама это хорошо понимает и объясняет проблему такими словами: “Вся наша культура одержима мертвыми музыкантами. Мы любим ставить их на пьедестал. Если бы Курт был просто одним из многих, кто бросил семью, пусть даже таким ужасным образом... Но это не так”.
Все то, что ему недодали поклонники при его жизни, он получил после смерти. По словам Бин, мертвый Кобейн стал больше, чем живой. Фаны практически канонизировали его и возвеличили до небес. “Вы сделали его святым Куртом, – упрекает Фрэнсис фанов Нирваны. – А он никогда им не был”.
Несмотря на то, что Кобейн умер страшной смертью, многие видят в нем романтического героя. А все потому, что ему всегда будет 27 лет. Он никогда не состарится, и мы не увидим пожилого, одряхлевшего Курта Кобейна, поющего надтреснутым голосом. Именно поэтому он для многих стал настоящей иконой.
И в заключение хочу сказать несколько слов о документальном фильме “Cobain: Montage of Heck”, который вышел в 2015 году. Режиссер Бретт Морген обсуждал некоторые детали фильма с дочерью Кобейна, но лишь после премьеры она призналась, что никогда не знала отца по-настоящему.
Для нее Курт всегда был мифологическим персонажем, окруженными небылицами и домыслами. Она вспоминает: “Этот фильм дал мне гораздо больше фактической информации о моем отце, а не только байки, которые были неверно истолкованы, перефразированы и пересказаны десятью разными способами. Из него я узнала, кем был мой отец в детстве, в подростковом возрасте, каким он был мужчиной, мужем, артистом. Каким он был человеком”.
Если честно, я никогда не мог понять, что приводит к самоубийству человека успешного, знаменитого, обожаемого миллионами поклонников. На эту тему есть целые исследования, я много их прочел, но ни одно из них мне не показалось убедительным. Возможно, ответ как раз кроется в словах Фрэнсис Бин Кобейн – мы делаем из человека икону, а он прекрасно понимает, что не является тем, что мы из него сотворили. Он борется, но не выдерживает этого внутреннего противоречия. И тогда сам ставит точку.
